Лишь 50% доходов москвичей — это зарплата /Андрей Шаронов: аренда и налоги не связаны с затратами на транспорт

7 февраля в интервью телеканалу «Москва 24» А.В. Шаронов, заместитель мэра по вопросам экономической политики Москвы, рассказал о прошедшем в Давосе экономическом форуме, работе комиссии Всемирного банка в России и причинах расхождения в росте зарплат и реальных располагаемых доходов москвичей, которые стали ниже. Также были затронуты темы налогообложения, создания бизнес-акселератора на «Красном Октябре» и расходов города на транспортную инфраструктуру.

ВЕДУЩИЙ: Добрый день, Андрей Владимирович. Я снова приветствую вас в нашем большом интервью. Это первая программа в 2013 году.

Продолжается наша хорошая традиция ежемесячных встреч. Хочется начать эту беседу с такого актуального информационного повода: вы недавно вернулись из Давоса со Всемирного экономического форума. Каковы ваши главные впечатления от того, что там происходило, что нового и интересного вы как глава экономического комплекса в правительстве Москвы оттуда привезли?

ШАРОНОВ: Начну с того, что это главная мировая экономическая встреча. Она проходит уже в 43-й раз в этом маленьком городке в Швейцарских Альпах и собирает около трех тысяч очень занятых людей из области политики, государственного управления, финансов, а в последние годы и искусства, образования, здравоохранения. Таким образом, там обсуждают очень широкий спектр вопросов.

В Давосе была очень внушительная российская делегация во главе с премьер-министром Дмитрием Медведевым. И было несколько мероприятий, посвященных России, сценариям ее развития в ближайшие 15 лет. Вообще было представлено много прогнозов, которые касались всего мира, Европы, отдельных стран, России, БРИКС. Это огромный клубок информации, гипотез, прогнозов, заявлений, ну и конечно встреч и обсуждений.

ВЕДУЩИЙ: Я так понимаю, поездка в Давос для вас — своего рода отдушина, такая приятная поездка…

ШАРОНОВ: Ну, в общем, да, это попытка совместить полезное с приятным. Это и большое количество встреч — с компаниями, которые работают в Москве, с их глобальными руководителями. И это другой аспект пребывания на форуме.

Россия, конечно, не была центром Давоса в этом году, слишком большая повестка в Давосе, но несколько ярких мероприятий, в том числе с участием премьер-министра России, там прошло, и на самом крупном из них обсуждали сценарии для России. Было предложено три довольно схематичных сценария. Они все достаточно пессимистичны. И участники сошлись в том, что их нужно избежать и двигаться в сторону четвертого, более оптимистичного сценария. Выводы, в общем, достаточно традиционны. Это улучшение качества институтов в Российской Федерации, т. е. качество государственного управления, включая низкую коррупцию, это качество судебной системы, бизнес-климата, издержек для бизнеса. Об этом говорили все, включая самого Медведева, как бы признавая эти проблемы, немного расходясь в рецептах.

ВЕДУЩИЙ: Вот давайте к диагнозу и перейдем. Известно, кто у нас главные диагносты — это всяческие эксперты, которые составляют рейтинги разной степени полезности и авторитетности. Один из наиболее интересных и наиболее заметных и замечаемых нашими властями рейтингов — это «Doing business», который Всемирный банк готовит. Он даже замечен у нас президентом Путиным, который потребовал со 120-го места на 20-е переместиться. Мы уже на 112-м.

ШАРОНОВ: За шесть лет.

ВЕДУЩИЙ: Да. Насколько я знаю, эксперты Всемирного банка весной собирают информацию, летом ее обрабатывают, а осенью презентуют новый доклад — раз в год. Получается, они уже, наверное, у нас в Москве. При встрече чем вы их будете удивлять в этом году?

ШАРОНОВ: Они приезжают во второй половине февраля, будут смотреть 10 показателей. Рейтинг проводится в 185 странах, это вообще такая глобальная операция. Они замеряют ситуацию в этих странах. И в том числе такой десант приедет в Российскую Федерацию. Мы как правительство Москвы вовлечены в обсуждение и опросы по четырем важнейшим параметрам этого рейтинга. Это выдача разрешений на строительство, насколько это сложно, дорого, неопределенно. Это подключение к электрическим сетям. Это регистрация компаний. Это регистрация прав собственности на имущество. В этом году мы договорились с руководством Всемирного банка (буквально на днях состоялась встреча с руководителем Всемирного банка по России) о том, что мы обратим внимание на методологию работы экспертов по оценке того или иного параметра. Мы столкнулись с тем, что эксперты не видят тех реальных изменений, которые происходят, и это не злая воля, это несовпадение в методике. Скажем, мы серьезно улучшили ситуацию с подключением электричества, но это касается малых компаний, до, скажем, 15 кВт. А эксперты в тот год смотрели до 150 кВт. Количество таких подключений было существенно меньше, и нам не удалось продемонстрировать реальный прогресс.

ВЕДУЩИЙ: А что значит «изменение методологии»? Вы попросите их смотреть на 15 кВт или сами упростите для тех, у кого до 300 кВт?

ШАРОНОВ: И то, и другое. Мы хотим, чтобы они реально увидели всё. Они общаются с чиновниками, смотрят на нормативную базу и правоприменение и, самое главное, они общаются с бизнесом, который пользуется этими правилами. Для них это самый ключевой момент — чувствует бизнес улучшение или нет.

ВЕДУЩИЙ: А с бизнесом они о встрече договариваются без вашего посредничества?

ШАРОНОВ: Да, без нашего участия.

ВЕДУЩИЙ: То есть вы не знаете, с какими бизнесменами они общаются?

ШАРОНОВ: Не знаем. В этом году мы хотим показать им полные списки тех, кто воспользовался той или иной услугой. Мы покажем им полные списки тех компаний, которые подключились в 2012 г. к электричеству, чтобы они не искали их, а выбрали из этого списка, скажем, двадцать из тысячи, с которыми они захотят побеседовать.

ВЕДУЩИЙ: То, что вы говорите, звучит примерно так: мы подготовили список людей, которым мы помогли и которые нам как-то  обязаны или уже выражают нам симпатии, и предложим американским экспертам выбрать из тех, с кем мы уже поработали. Не кажется вам, что это… звучит как-то ?

ШАРОНОВ: Нет, нет, мы дадим списки всех, кто воспользовался услугой подключения, процедурой получения разрешения в 2012 г. Мы столкнулись с тем, что в прошлые годы, например, опрашивались компании, которые воспользовались этой услугой не в предыдущем году, а 2-3 года назад. Но мы сейчас не заинтересованы в том, чтобы, например, спрашивали об услугах подключения компанию, которая прошла эту процедуру в 2011 г. или в 2010-м. Мы хотим, чтобы она была из истории 2012 г., вот и все.

ВЕДУЩИЙ: А вам известно о том, как мэрии других городов, участвующих в этом рейтинге, работают, скажем, над методологией исследования, или эта методология уникальная?

ШАРОНОВ: Она не уникальная. Всемирный банк время от времени создает рабочую группу с представителями стран. Туда входят не чиновники, а эксперты, и от России тоже входят не чиновники, а представители предпринимательских кругов, которые смотрят, насколько адекватен способ измерения той задачи, которую они пытаются решить.

Кстати, интересный факт, касающийся и рейтинга, и Давоса. В Давосе на одном из российских завтраков присутствовал премьер-министр Грузии Бидзина Иванишвили. И была короткая встреча его с премьер-министром Медведевым, участвовал он и в российском деловом завтраке Сбербанка, где и выступал. Греф задал ему вопрос: как так получается, что Грузия находится в рейтинге «Doing business» на 9-м месте, а Россия – на 112-м, но все грузины едут работать в Москву, едут работать в Россию? Как это получается? И Иванишвили пояснял: эти вопросы — что правда, что не совсем, — как раз вопросы методологии, как считать.

ВЕДУЩИЙ: Надеюсь, в следующем большом интервью вы расскажете нам в деталях, что это за люди к нам в конце февраля сюда приедут.

Интересный вопрос, который я давно хотел вам задать, касается того, что в Москве зарплаты у москвичей (я сейчас об официальных данных говорю) растут быстрее, чем производительность труда. Более того, это признает и мэрия, что отражено в прогнозах развития города на ближайшие годы. Не кажется ли вам, что это очень странная ситуация? Ведь фактически это означает, что москвичи получают больше, чем зарабатывают. И если действительно это так, то это существенная угроза для конкурентоспособности города. Зачем инвестору открывать бизнес там, где ты будешь платить за сделанную работу плюс еще сколько-то? Почему бы не перенести бизнес в другой регион? Это снижает конкурентоспособность города не только на мировой арене, но даже по сравнению с другими российскими регионами. Вы как-то  можете прокомментировать эту ситуацию?

ШАРОНОВ: Да, могу. Начну с того, что это не московская ситуация, это российская ситуация. Если вы посмотрите довольно длинную статистику за последние 15 лет, то реальные располагаемые доходы населения, даже не заработная плата, а именно доходы населения, растут быстрее, чем производительность труда. И это тревожный фактор, на который указывают и отечественные, и иностранные эксперты. Это означает, что в некотором смысле мы не зарабатываем тех денег, которые получаем. Откуда берутся эти деньги? Это следствие рентного характера экономики. То есть у нас есть возможность извлекать ренту, которая добавляется к доходам, невзирая на то, что за час работы мы не вырабатываем столько, чтобы получать эту сумму. И источник этой ренты понятен — это нефть, это газ, это природные ресурсы, которые мы имеем и на которые сейчас хорошая международная конъюнктура, за них платят хорошие деньги. Эти деньги проникают в экономику и попадают в той или иной пропорции ко всему работающему населению, а через социальные выплаты и к неработающему, и эта добавка приводит к тому, что доходы населения растут быстрее, чем производительность.

ВЕДУЩИЙ: Продолжу о доходах москвичей, но теперь вооружившись официальными данными Росстата. Очень хочется получить ваш комментарий (странная ситуация, которая возникла в конце прошлого года, и я, по крайней мере, не видел какого-нибудь содержательного комментария от московских властей). Итак, по данным Росстата, в августе 2012 г. реальные доходы москвичей по сравнению с августом 2011 г. в годовом выражении упали на 5,2%. Москва была среди тех десяти, не более, регионов России, у населения которых снизились реальные доходы. Но при этом спустя два месяца, уже в октябре, опять же в годовом выражении, доходы у москвичей опережали аналогичный показатель за прошлый год уже на 15%. Как такое может быть, как вообще это считается, и как вы относитесь к этим данным? Может, как-то  поясните, что произошло?

ШАРОНОВ: Ну, во-первых, я бы снял эти помесячные колебания и остановился на том, насколько реальные располагаемые денежные доходы за 2012 г., по предварительной оценке, снизились по сравнению с 2011 г. Что это означает? Поясню кратко. Реальные доходы населения — это доходы населения с учетом инфляции, т. е. очищенные от инфляции, чтобы их можно было сравнивать год к году. Реальные располагаемые доходы населения — это доходы, очищенные от инфляции, минус обязательные платежи (налоги, жилищно-коммунальные платежи, проценты в банках за кредиты и т. п.). Реальные располагаемые доходы включают не только зарплату, но и доходы от собственности, доходы от предпринимательской деятельности и ряд других доходов. Причем интересно, что в России зарплата составляет примерно 65% в реальных располагаемых доходах, а в Москве — меньше…

ВЕДУЩИЙ: Около 40%.

ШАРОНОВ: Около 50%. Пятьдесят на пятьдесят в среднем. То есть только 50% — это зарплата, а 50% — это доходы от сдачи квартиры, например, или от участия в предпринимательстве, доходы от ценных бумаг и т. д. Это означает, как мы считаем, так мы трактуем эту цифру, что снижается именно эта часть и влияет на общую величину реальных располагаемых доходов. Потому что зарплата растет. В Москве средняя зарплата выросла почти на 12% и в среднем по 2012 г. составила уже порядка 50 тыс. руб. Это очень большая цифра, почти вдвое больше, чем в среднем по России.

ВЕДУЩИЙ: То есть вы хотите сказать: «Москвичи, ваши реальные располагаемые доходы снизились, потому что вы слишком увлекаетесь кредитами, потому что, допустим, мы выводим вашу сдачу в аренду квартиры из тени, потому что вы начинаете налоги платить…»?

ШАРОНОВ: Я хочу сказать, что несколько уменьшилась часть, не связанная с зарплатой. И понятно, что эта часть тем больше, чем богаче человек. То есть сократились незарплатные доходы, в том числе, как вы правильно говорите, от роста кредитования. Вообще мы видели очень серьезный рост кредитования, очень серьезный рост платежей граждан по процентам, особенно выросло потребительское кредитование, выросло кредитование на покупку автомобилей. Все это вызывает расходы, которые вычитаются из реальных доходов населения и их снижают. Плюс статистические органы пытаются разделить расходы (вообще там реальные доходы считаются через расходы), в том числе отделить расходы москвичей от расходов немосквичей в Москве через анализ того, что происходит в торговле. Это тоже фактор. Чем больше вы выделяете расходы немосквичей, тем больше сужается сумма расходов, которые делаются самими москвичами, что раньше статистика не различала.

ВЕДУЩИЙ: Есть еще одна версия, объясняющая, почему произошло это падение доходов.

ШАРОНОВ: Международный заговор?

ВЕДУЩИЙ: Не совсем. Я нашел данные со ссылкой на представителя Росстата, который объясняет то, что я сейчас процитирую. Кроме того, приведу слова Владислава Корочкина, вице-президента «Опоры России», на сайте «Интерфакса». Он сказал буквально следующее: «В нашем новом масштабном исследовании условий и факторов ведения бизнеса в регионах России Москва за год упала с 19-го на 39-е место из сорока субъектов Федерации, по которым проводились опросы предпринимателей. Самые негативные изменения произошли у факторов, демонстрирующих неблагоприятное административное давление, особенно сильным оно стало, по мнению предпринимателей, со стороны правоохранительных органов». А представитель Росстата говорит о том, что это падение оказалось следствием сильного давления на малый бизнес, в том числе на ларьки. И люди, которые не смогли выйти из тени на свет, сохранив при этом рентабельность, просто покинули бизнес. Из-за этого упали их доходы. Как вы прокомментируете такое объяснение причин падения располагаемых доходов москвичей?

ШАРОНОВ: Не знаю, о каком исследовании идет речь, хотя могу сказать, что недавно вышло исследование «Опоры России», но его нельзя сравнивать с предыдущим, потому что в предыдущем году они делали обследование бизнес-климата в целом, в этом году они рассматривали условия деятельности промышленных предприятий. И думаю, что как постиндустриальный мегаполис (простите за высокий слог) Москва не будет стремиться лидировать в рейтинге условий для промышленной деятельности. Что касается влияния на доходы малых предприятий в области торговли, то, соглашаясь, что в связи с реформированием этой области мы создали проблему для определенной части бизнесменов в этой сфере, скажу, что все-таки их количество весьма невелико по сравнению с 11 миллионами 800 тысячами человек в Москве, по которым смотрятся реальные располагаемые доходы, чтобы они могли хоть как-то  повлиять (а тем более на единицы процентов) на эту ситуацию. Поэтому я все-таки буду придерживаться своего мнения, своей гипотезы, о которой я вам сказал, о причинах расхождения в росте зарплат и снижения реальных располагаемых доходов населения.

ВЕДУЩИЙ: Ну что же, я примерно такого ответа и ожидал. Если вы помните, в нашем большом интервью не только я задаю вопросы, но и эксперты, которых мы опрашиваем в течение месяца, и подготавливаем вопросы для вас. Я предлагаю посмотреть первый вопрос:

— Уважаемый Андрей Владимирович, я хочу задать вопрос. Сперва хочу поблагодарить вас и в вашем лице правительство Москвы за внимание к социально значимому бизнесу — к образованию, здравоохранению. Речь идет об установлении льготной ставки аренды, о ее сохранении на приемлемом для нас уровне для организаций образования и здравоохранения. Когда это решение озвучивалось в конце декабря прошлого года, прозвучало очень интересное предложение от правительства Москвы о передаче учреждениям образования и здравоохранения помещений по минимальной ставке — 1 руб. за кв. м. Вопрос: как вы думаете, каков будет механизм реализации? Будет ли это решение реализовываться в принципе или это была новогодняя шутка?

ШАРОНОВ: Это точно не было новогодней шуткой. Я напомню, что действительно правительство Москвы пошло на болезненную меру, касающуюся отмены льгот на арендные ставки. Но ставка была сохранена для части малых предприятий, занимающих площадь менее 300 кв. м. Она повысилась, но осталась льготной, была сохранена для социально значимых видов бизнеса, в том числе в области здравоохранения и образования. Сейчас действительно в правительстве Москвы, в земельно-имущественном комплексе и в экономическом, рассматривается вопрос о возможности предоставления ряду медицинских бизнесов, прежде всего семейному доктору, врачам общей практики, помещений на льготных условиях, возможно, как раз на тех условиях, о которых вы говорите, — символической плате в 1 руб. при условии жесткого контроля и сохранения специализации, которой занимается этот доктор или это юридическое лицо, этот бизнес. Мы будем все-таки двигаться, внедрять эту схему. Кроме того, я напомню, что мэр дал поручение сформировать комиссию, которая будет рассматривать обращения тех бизнесов, которые потеряли льготу, либо которые считают, что у них есть основания претендовать на какую-то льготу, и в принципе выходить на какую-то форму субсидирования расходов на аренду. Тема непростая. Она может порождать то, что экономисты называют моральным риском. Но тем не менее мы пытаемся какие-то прозрачные механизмы рассмотрения и удовлетворения таких предложений создать.

ВЕДУЩИЙ: То есть получается классическая российская ситуация. Сначала мы сказали: так, всё, этого не будет, льготную ставку отменяем, надо переходить на рыночные отношения. Потом приходит день, и те же самые люди, которые только что стращали всех, говорят: ну хорошо, ладно…

ШАРОНОВ: Не так, не так, не так.

ВЕДУЩИЙ: Не так? Но я это вижу так.

ШАРОНОВ: Из того количества компаний, которые получали льготы, многие теперь их не получают по разным причинам (потому что это не малые предприятия, и в общем много других причин). А вот те, которые остались, часть из них через два года получит все равно рыночную ставку. То есть мы еще сожмем эту категорию. Принцип — уходить от двойных стандартов.

ВЕДУЩИЙ: Насколько я знаю, здесь, на «Красном Октябре», где мы находимся, вы недавно об этом сказали, появится не то чтобы бизнес-инкубатор, а бизнес-акселератор, вы такой термин употребили. Можно ли кратко пояснить, что это такое, в чем конкурентное преимущество у этого формата?

ШАРОНОВ: Да, буквально на днях здесь, на территории «Красного Октября», состоялась встреча мэра С. Собянина с представителями профессионального сообщества, информационно-коммуникационной индустрии, крупнейших наших компаний, а также тех, которые занимаются со стартапами — растущими, появляющимися компаниями. Мы обсуждали возможность создания этого экзотического животного — московского акселератора. Это не наше изобретение, такая форма существует в мире. В принципе, по идее, это бизнес-инкубатор, но он отличается тем, что процесс роста компаний существенно ускоряется. Если в традиционном бизнес-инкубаторе компания «растет» три года, и там в первый год она получает 40%-ную ставку аренды, во второй год — 60%-ную, в третий — 80%-ную, а на четвертый год либо 100%-ную, либо просто ей запрещено там оставаться, потому что она свой «детский сад» прошла, она должна идти в настоящий мир, настоящий бизнес, то здесь все сжимается до трех месяцев. И здесь путем усиленных тренировок и тестирований, если можно так сказать, специально обученные люди (а мы имеем очень мало таких людей в России, их и в мире немного, и мы их приглашаем сюда) заставляют компании продемонстрировать свой потенциал, либо его отсутствие.

ВЕДУЩИЙ: Какова роль Москвы в этом акселераторе — деньги, менторство, что?

ШАРОНОВ: Да, это будет часть Центра инновационного развития, который правительство Москвы создало в прошлом году. Мы будем арендовать часть помещения здесь, в «Красном Октябре», и сотрудничать с компаниями, с тренерами, обеспечивая их этой инфраструктурой. И наша задача — довести количество успешных выпускников, т. е. компаний, которые уже смогут создавать и рабочие места, дорогие рабочие места, и производить продукцию, товары, услуги, работая на очень высоком уровне, признанном и в России, и в мире, в достаточно краткосрочной перспективе.

ВЕДУЩИЙ: Вы сами будете отбирать проекты?

ШАРОНОВ: Нет, нет, нет, категорически нет.

ВЕДУЩИЙ: Эксперты будут выбирать?

ШАРОНОВ: Конечно. Наша задача — создать условия, а не строить из себя экспертов. Наша задача — в кооперации с этими людьми, с этими компаниями, всемирно известными, создать конгломерат, когда мы обеспечиваем среду, а они (рискуя и своими деньгами тоже — это принцип, мы не платим, они должны платить из собственных денег, привлекая какие-то другие, в том числе финансовые институты) ищут эти компании и выращивают их.

ВЕДУЩИЙ: Ну что ж, еще отличная тема, за развитием которой можно последить и опять же обсудить, не отходя далеко от акселератора, здесь же, на «Красном Октябре».

Я перехожу к следующему нашему видеовопросу, который открывает довольно большую тему — налоговую. Предваряя вопрос, напомню о вашей недавней пресс-конференции, где вы очень коротко ответили, что никакого повышения налогов в Москве в 2013 г. не будет. И все же у меня есть несколько вопросов по разным видам налогов. Не чтобы услышать конкретные ставки и конкретные сроки, а понять отношение ваше, Андрея Шаронова, просто человека, и ваше отношение как заместителя мэра Москвы по вопросам экономической политики, к налоговым перспективам для москвичей вообще. Итак, видеовопрос:

— Здравствуйте, Андрей Владимирович. Московских бизнесменов интересует, планируется ли введение в Москве налога с продаж? Согласно поручению председателя правительства Российской Федерации, федеральное правительство должно к 1 сентября 2013 г. определиться, дать ли полномочия регионам вводить этот налог. Московских предпринимателей интересует, обсуждается ли вопрос ставки процента налога с продаж и какая перспектива ждет предпринимателей?

ШАРОНОВ: Скажу, что этот вопрос в правительстве Москвы пока не обсуждается. Я знаю, что существует довольно длительная дискуссия на федеральном уровне, и началась она не в этом и даже не в прошлом году. Она началась более 10 лет назад. Обсуждается целесообразность налога с продаж как косвенного налога, налога на потребление, как альтернативы налогу на добавленную стоимость. Возможен такой подход. Я плохо верю в сочетание этих налогов, когда они будут существовать параллельно. В общем, практика такая у нас уже была. И Россия отказалась от этого налога. Пока мы полностью зависим от решения федерального правительства о введении налога с продаж. Поэтому сейчас обсуждать эту тему преждевременно. И в московском правительстве вопрос ставки не обсуждается, пока не решена сама судьба этого налога на федеральном уровне.

ВЕДУЩИЙ: Но потенциально это же просто клондайк! Ведь те регионы, где сосредоточена торговля, больше всего плюсов от этого получат, и Москва, очевидно, если даже там пару процентов этот налог составит. Конечно, как говорят многие эксперты, в том числе и чиновники, никто от НДС отказываться не будет. Если появится НСП, то как в добавление к НДС. Есть ли соблазн воспользоваться такой возможностью?

ШАРОНОВ: Не хочу комментировать. Если вы говорите, нужны ли Москве деньги в доход бюджета? — Нужны. Если вы говорите, готова ли Москва пойти или там максимизировать ставку налога с продаж? — Я ответить на этот вопрос не готов, потому что всегда есть обратная сторона медали.

ВЕДУЩИЙ: Очень хороший, обнадеживающий ответ. Спасибо. Перейдем к следующему налогу. Налог на роскошь — такая довольно популярная тема прошлого года, которая между тем далеко не уходит из поля зрения. Как вы думаете, нужна ли реформа налога на доходы физических лиц (НДФЛ), нужно ли искать справедливость, чтобы богатые платили больше, чем бедные, нужна ли прогрессивная шкала? Потому что это же в том числе и на доходах города сказывается. Потому что это во многом региональный налог.

ШАРОНОВ: Да. Во-первых, поясню, что такого вида налога, как «налог на роскошь», да, в кавычках, в Налоговом кодексе не будет. Налог на роскошь подразумевает нелинейность шкалы при налогообложении граждан (прежде всего потому что роскошь — это атрибут личной жизни) по разным видам налогов. Прежде всего имущественных налогов — да, потому что роскошь — это прежде всего дорогое имущество, дорогие активы.

ВЕДУЩИЙ: Дома, яхты, самолеты.

ШАРОНОВ: Дачи, самолеты, яхты, дорогие автомобили, гаражи дорогие. Ну и зарплаты или доходы физических лиц, которые облагаются НДФЛ, — это тоже. Хотя здесь можно поспорить, но тем не менее давайте я тоже это прокомментирую. Насколько я знаю, федеральное правительство пристально изучает этот вопрос и в принципе готово к тому, чтобы с 2014 г. попытаться внедрить некоторые новации, которые можно назвать словосочетанием «налог на роскошь». Это означает возможное увеличение ставок именно на дорогое имущество — на дорогие и мощные автомобили, на дорогие дома, на дорогую землю. Прежде всего речь идет об этом. Что касается налога на доходы физических лиц, то я не считаю, что это хорошо, вижу меньше решимости менять текущую ситуацию. Все-таки в течение уже более 10 лет работает плоская налоговая ставка в 13%, что, на мой взгляд, является серьезным конкурентным преимуществом России.

ВЕДУЩИЙ: Ну Жерар Депардье доказал это недавно.

ШАРОНОВ: Да, Жерар Депардье — такой очень красивый пример, который мы демонстрируем всему миру. Очень серьезно облегчил налоговое администрирование, очень серьезно простимулировал граждан «в белую» платить свои налоги. Вспомните: когда мы перешли на плоский налог с 13%-ной ставкой, то буквально за два, даже меньше, года налоговые сборы увеличились вдвое по сравнению с ситуацией, когда у нас ставка доходила до 35%. Вот вам пример: больше — не значит лучше. Вы должны были платить 35%, а стали платить 13%, и сборы увеличились менее чем за два года вдвое. Вот это как раз говорит о том, что правильные стимулы порождают очень положительные результаты. А вот благие намерения очень часто ведут, сами знаете куда. Поэтому о НДФЛ я бы сказал, что все-таки, скорее, его менять не следует. А вот налог на роскошь чем мне нравится? Он нравится тем, что мы облагаем не деятельность, а имущество, активы, результаты этой деятельности, которые вы материализовали в чем-то , в чем-то  дорогом. Принцип здесь правильный. Кстати, об этом говорил премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон буквально несколько дней назад на Давосском форуме. Он сказал: «Да, у нас всё тяжело, у нас с бюджетом проблемы. Но мы уменьшаем налоги на бизнес, читай — на деятельность, потому что мы верим, что бизнес создает рабочие места, где люди зарабатывают деньги. Но мы увеличиваем налоги на потребление». Как раз вот это — нормальная экономическая модель. И если мы будем ей следовать, то это будет абсолютно разумно.

ВЕДУЩИЙ: Ну, я так понимаю, вы призываете побольше зарабатывать и держать это все в «кэше», на депозитах и ничего не покупать дорогого. А если покупать, то на юрлица?

ШАРОНОВ: Можно, можно, можно инвестировать. Я этого не предлагаю, не берусь строить из себя какого-то консультанта по оптимизации налогообложения. Но если вы зарабатываете и покупаете роскошь, вы будете платить больше, чем если вы зарабатываете и инвестируете эти деньги, и они работают на вас и на экономику.

ВЕДУЩИЙ: Продолжим тему налогов. Вы не могли бы рассказать чуть подробнее: если действительно с 2014 г. появится у нас налог на недвижимость, что ждет москвичей, как будет вести себя мэрия Москвы?

ШАРОНОВ: Честно говоря, я не слышал о решимости федерального правительства с 2014 г. ввести налог на недвижимость, и в этом году, и думаю, что в следующем году тоже.

ВЕДУЩИЙ: Ну, в текущей ситуации… Мы сейчас с оценки БТИ налог платим, а не по кадастровой.

ШАРОНОВ: Да. Но логика все равно состоит в том, чтобы постепенно оценка приближалась к рыночной стоимости имущества, с которого платятся налоги. Но это тоже область политических решений. И я могу сказать, что власти не форсируют переход на рыночную оценку тех активов, с которых платится налог на землю и налог на имущество.

ВЕДУЩИЙ: Честно говоря, приятно слышать о том, что все три налоговых темы, которые мы обсудили, налог с продаж, налог на роскошь и налог на недвижимость, не вызывают особого энтузиазма у вас. С другой стороны, может быть, это вы сейчас так талантливо прячете планы Москвы по их введению.

А теперь о транспорте. Если посмотреть, что сейчас происходит с развитием транспорта в городе, со всеми его видами, такое впечатление, что это просто какая-то черная дыра для денег. И мне интересно, откуда эти средства берутся. Какой объем инвестиций для этого требуется. И насколько, с вашей точки зрения, это оправданные инвестиции для будущих доходов города.

ШАРОНОВ: На самом деле, город — это не коммерческая компания. И он делает инвестиции не только в расчете на будущие доходы, как вы говорите. Задача города — прежде всего обеспечить благоприятную среду для жизни и работы горожан и тех, кто приезжает в город. Поэтому мы прежде всего с этой точки зрения смотрим на ситуацию и на расходы, в том числе в области транспорта. Уже второй год в городском бюджете расходы на транспорт составляют самую большую часть, если сравнивать со всеми расходами. Вот в бюджете на 2013 г. это 368 млрд руб. — огромная сумма по российским масштабам, да и по московским. Если вспомнить, что все расходы бюджета Москвы составляют около 1,6 трлн руб., то, в общем, это более чем пятая часть всех расходов. Но, с другой стороны, это как бы реализация тех программ, с которыми пришел С. Собянин в город. Это реализация политической воли. Это признание, что транспортная проблема одна из самых серьезных, которая влияет на всё — на качество жизни, на бизнес-климат, на экологию.

ВЕДУЩИЙ: Инвестиции действительно огромные. Уверены ли вы в том, что эти деньги расходуются эффективно?

ШАРОНОВ: Ну здесь надо разделять эффективность и результативность. Еще раз повторяю, что это не коммерческое мероприятие, когда мы инвестируем с тем, чтобы получить доход в городской бюджет. Прежде всего речь идет о повышении качества транспортного обслуживания, о решении проблем с организацией движения, с пробками. К примеру, могут сказать, что строительство новой станции метро не сильно добавляет пассажиров для метрополитена, а это очень большие расходы. Это уменьшает количество пассажиров, которые едут на другом транспорте, ведь если они раньше ехали на автобусе, чтобы подъехать к конечной стации метро, то теперь эта станция пришла к ним, и это значит, что время в поездке существенно сокращается. Когда эти поездки совершаются на наземном пассажирском транспорте, это означает загруженность дорог. Значит, речь идет о качестве, а не о каком-то возврате этих инвестиций. Это плата за город. Мы хотим жить в цивилизованном, комфортабельном городе. И мы должны тратить деньги на такие вещи, которые не дают прямой экономической отдачи. Но косвенно, конечно, дают — через повышение качества жизни.

ВЕДУЩИЙ: Я понимаю это. Я немножко о другом спрашивал. Уверены ли вы, что при таких огромных тратах нет злоупотреблений, классических злоупотреблений, так скажем?

ШАРОНОВ: Ну это абсолютно общая история. Она не касается только транспорта. Это и организация закупок на конкурсной основе, и контроль со стороны разных органов — и контрольно-счетной палаты, и правоохранительных органов, и финансового департамента — за целевым использованием этих средств, за соблюдением всех процедур. Контроль за гарантийными сроками, которые появляются после завершения контракта: дорога не может ремонтироваться на следующий день после ее сдачи. Это гарантии и риски, которые несет подрядчик, занимавшийся строительством данной конкретной дороги. Это гарантии на подвижной состав, который ремонтируется также поставщиком в течение гарантийного периода. И так далее. Здесь ничего специального нет. Это общие процедуры.

ВЕДУЩИЙ: Ну что ж, это было наше первое интервью в 2013 году. Я благодарю вас за то, что вы пришли и рассказали нам о том, что интересует москвичей. И я думаю, что еще много тем мы сможем обсудить в марте. Спасибо большое. И до встречи через месяц.

ШАРОНОВ: Спасибо.

Интервью каналу «Москва 24»

город,  транспорт,  мэрия,  налогообложение,  Шаронов 

08.02.2013, 3885 просмотров.