Когда-то давным-давно мы с друзьями начитались Фенимора Купера и ушли в индейцы. Благо рядом были и прерии в виде пустырей и враги-гуроны в виде банды таких же малолетних романтиков с соседней улицы. Сегодня мой одиннадцатилетний племянник собирает деньги, чтобы сбежать в Австралию. Тоже начитался.«Австралия — Terra Incognita: Когда звери еще были людьми» — ну кто из любителей путешествий может пройти мимо такого названия? Видимо, тяга к романтике дальних странствий в людях неистребима. К счастью.
Автор книги – человек интереснейшей судьбы, один из создателей легендарного«Альманаха кинопутешествий», человек, который на протяжении уже многих лет живет«на два дома» — и в России, и в Австралии – Сол Шульман любезно согласился рассказать о книге и о себе.
— Что такое, по Вашему, романтика? Насколько она присуща современному человеку и нужна ли она ему? -Для меня романтика – это поэзия души, это подтверждение того, что духовность является основой жизни, это заложенные в человеке бунтарские страсти… Великие творцы, как и великие бунтари, немыслимы без романтики. Романтику могут использовать политические режимы(что и делала советская власть), но сама романтика не подчинена им. Наоборот, она подчиняла себе целые эпохи культуры. В жесткой советской системе она была тем клапаном, через который горячие молодые души«выпускали пар»… Вы спрашиваете, насколько романтика присуща современному человеку. Как и поэзия души, она присуща далеко не всем. Есть времена, когда круг романтиков расширяется, есть, когда сужается. В режиме советского тоталитаризма нашей отдушиной была романтика. Мы пели —«…а я еду, а я еду за туманом, за туманом и за запахом тайги…». А сегодня я слышал эту песню в другой интерпретации:«… а я еду, а я еду за деньгами, за туманом едут только дураки…» Нужна ли романтика вообще? А нужны ли вообще любовь, поэзия, воздух…
-Поэтому Вы выбрали столь романтичную(на мой взгляд) профессию кинодокументалиста? и кем Вы себя считаете в большей степени — писателем, сценаристом, режиссером? -Неромантичных профессий нет, есть неромантичные души. Ну какая романтика в том, чтобы сидеть всю жизнь в кресле и портить глаза, наблюдая в телескоп за движением точек по небу?!… А вы спросите у астронома, и он вам скажет, что более романтической профессии он не знает… Кинодокументалистику, и особенно документалистику кинопутешествий, чем я всю жизнь занимаюсь, я считаю одной из самых романтических профессий… Для меня все эти три вида деятельности – писатель, сценарист, режиссер — равнозначно интересны. Но если Вы хотите какие-то глубинные ощущения, то на первое место, по-видимому, выходит режиссер.
-Как вы относитесь к приведенной в книге поговорке:«У кого есть деньги и голова — живет в Англии, у кого нет денег, но есть голова — эмигрирует в Америку, а у кого ни денег, ни головы — в Австралию»? -Эту поговорку придумали сами иммигранты. Как каждая незакомплексованная самодостаточная нация, австралийцы любят подтрунивать над собой. Но в каждой шутке есть, как известно, доля правды. Богатейшая ресурсами страна-континент, занимающая по площади ⅔ Европы, включая Россию, имела в то время населения всего 5-6 миллионов человек. Земля кормила! Как говорят старые иммигранты – деньги лежали под ногами, надо было лишь не лениться нагнуться и поднять их. Это стимулировало расслабленность и национальную ленцу, присущую сегодняшним австралийцам, и не помогало вырабатывать тех бойцовских качеств, которые имеет, скажем, американский бизнес. Другими словами, чтобы безбедно прожить в Австралии требовалось меньше мозгового напряжения. Отсюда и эта самоирония.
— Сколько времени Вы писали эту книгу? Вообще, насколько быстро обычно работаете? -Книгу эту я задумал давно, лет десять назад, но писалась она не в один присест, а с большими интервалами. В этот же период времени мною было написано еще две книги совершенно другой тематики, а также проведен ряд далеких киноэкспедиций. То есть, чистого времени на написание этой книги ушло примерно месяцев шесть. Работаю я небыстро, даже сказал бы медленно. Тут сказывается моя кинематографическая профессия. Хороший фильм не терпит суеты. Как говорил нам на занятиях наш мастер – всемирно известный режиссер, один из создателей киномонтажа – Лев Владимирович Кулешов —«Мусорная корзина способствует успеху!» То есть, чем тщательнее вы вычистите материал, чем больше выбросите в мусорную корзину, тем произведение станет ярче и интереснее.
— Цитирую книгу:«Отсутствие на континенте хищников замораживало развитие общества(орудия труда и т.д.)». В Вашей жизни кто или что было хищниками, которые стимулировали Ваш рост? -Да, хищники пока ещё нужны. Человек — часть«дикой природы», а ею, по Дарвину, движет естественный отбор, то есть сила, риск, решительность… Моим«хищником» был собственный характер, выталкивавший меня из«тихой мирной жизни»… Могу привести пример, который, как мне кажется, сыграл немаловажную роль в моей судьбе … Будучи ещё студентом института кинематографии, я как-то снимал фильм на Памире. Был полдень, жара, моя группа отдыхала, устроившись в тени, а я сидел на берегу реки Пяндж, свесив ноги с обрыва, и с тоской смотрел на противоположный берег. Там был далекий чужой мир — Афганистан. До него была всего лишь сотня метров, но для нас, советских людей, он был недосягаемо далек. Между нами была невидимая стена. С такой же, по-видимому, тоской в глазах человек когда-то смотрел на Луну… В нескольких метрах от меня над обрывом уселась ворона. Я взял камушек и бросил в нее. Ворона посмотрела на меня круглым немигающим глазом и, презрительно каркнув, взмахнула крыльями и перелетела в Афганистан. Я остолбенел. Эти несколько секунд вороньего перелета подняли бурю в моей душе. На моих глазах произошло чудо. Рухнула непробиваемая стена. Ворона оказалась хозяйкой мира, а я его рабом. Ей было наплевать на выдуманные человеком границы, запреты, идеологии. В эту секунду я уже твердо знал, что любой ценой вырвусь из рабства и увижу мир…
Вот так, за несколько секунд какая-то ворона может повлиять на судьбу человека! А если серьезно – нашему собеседнику удалось то, что было задумано тогда, практически на границе двух систем. Он не только путешествовал, но и работал во многих странах мира: в Италии, Германии, США, Англии, Югославии…
— Из-за того, что в Австралию попадали преступники, мореплаватели и иммигранты, которые чувствовали в себе силы отправиться черт знает куда и там не только выжить, но и найти себя, у жителей должен быть очень высокий пассионарный уровень, — так ли это? Вы относите себя к пассионариям? — Суровые условия выживания на первобытном континенте действительно заложили в их нации волю, энергетику и решимость. Так что в характере современного австралийца пассионарность присутствует, но она не является его основной чертой. Вы спрашиваете, отношу ли я себя к пассионариям. На этот вопрос должен отвечать, конечно же, не я, а человек знающий меня. Но мне, всё же, кажется, что я отношусь к этой категории. Приведу пример. После моего первого публицистического фильма, сделанного еще в студенческие годы, меня пригласил к себе на работу Сергей Владимирович Михалков, который тогда возглавлял на«Мосфильме» документальное кинообъединение«Фитиль». Михалков обещал мне«золотые горы». В это же время меня пригласила к себе другая легенда отечественного кино — Владимир Адольфович Шнейдеров, который тогда только замышлял создание«Альманаха кинопутешествий», и ничего обещать мне не мог. Я, не задумываясь, ушел к Шнейдерову, поскольку там были романтика и риск.
— Меня очень заинтересовала в книге глава, посвященная карренси(так называли первых белых детей, рожденных в Австралии). Я впервые столкнулась с этим понятием. Интересно, присущ ли современным австралийцам свободолюбивый дух карренси? — В основном это были дети каторжан, нередко брошенные родителями. Они жили«стаями», как маленькие дикие зверушки, бок обок с детьми аборигенов, перенимая их привычки, ловкость и умение выживать в дикой природе. Они были детьми буша. Это была их страна, и они гордились ею. Сохранился ли такой тип людей сегодня?! В малонаселенных центральных и северных районах страны сохранился. Ну, а в целом, дух карренси присущ характеру коренного австралийца.
— Аборигены Австралии живут в гармонии с природой, мы этого качества лишены напрочь. Существует ли контраст гармоничных и мирных аборигенов — и иммигрантов? — В Австралии проживает много национальных сообществ. Одни тесно соприкасаются друг с другом, другие, наоборот, мало соприкасаются. Аборигены — весьма колоритная и специфическая часть австралийского общества, и живут они, в основном, вне больших городов – в своих традиционных поселениях в центре страны. Так что, в массе своей, повседневного тесного соприкосновения с другими группами населения у них мало, отсюда и контраст мало заметен. Ну, а те аборигены, которые поселились в городах, приняли, в основном, городской образ жизни, так что при виде их никто голову не поворачивает и рот не открывает… Короче говоря, аборигены для белых австралийцев не более экзотичны, чем, скажем, коренной житель Чукотки, приехавший в Москву.
— Изменила ли Ваш характер жизнь в Австралии? — Да, изменила. Я стал спокойнее, выдержаннее, терпимее к людям. Беда лишь в том, что как только я возвращаюсь в Москву и попадаю в атмосферу её агрессивности, все старые пороки возвращаются.
— Главные черты Вашего характера сейчас. — Они- не меняются – тяга к перемене мест и жгучий интерес ко всему новому.
— Судя по фотографиям — аборигены выглядят очень колоритно. А как выстраивались Ваши отношения с ними. Легко ли находить общий язык, принять культуру, образ жизни, мировосприятие? — Аборигены, как и все мы, не любят, чтобы из них делали объект«глазения».«Мы вам не обезьяны, чтобы приезжать глазеть на нас!» — обычно говорят они. Поэтому, чтобы постороннему человеку попасть в поселок аборигенов, в местах их традиционного проживания, надо получить разрешение у старейшин. В этом плане у них самоуправление, и власти страны в это не вмешиваются. Если, например, они хотят отказать киносъемочной группе или корреспонденту, то грубо в лоб этого делать не будут, а скажут что-то вроде – подождите пару месяцев, или заломят такую цену за съемки, что вы сами откажетесь. Скажут, например, что за каждое снятое фото надо заплатить триста долларов, или за каждый день киносъемок – пять-десять тысяч долларов… Ну, а если вы им понравились, то бесплатно… х поселке несколько месяцев. Привез меня туда мой приятель, начальник полиции этого региона, и попросил старейшин принять меня. Пару дней они ко мне присматривались, а потом один из них пришел и сказал:«Можешь жить с нами сколько хочешь, в любом доме, ты нам понравился, ты хороший человек»… Лично у меня отношения с ними выстраивались очень легко и доверительно. Общий язык мы нашли быстро. Они люди проницательные и чувствуют любую фальшь, так что я сразу поставил перед собой задачу – забыть, что они чем-то отличаются от меня и вести себя с ним так же, как с любыми московскими или австралийскими приятелями. Что касается вашего вопроса –«легко ли принять их культуру, образ жизни, мировосприятие?»… Ну, это уже совершенно другой аспект. Если«принять» в смысле полюбить, то я ее уже полюбил. А если«принять» в смысле«перенять», то для этого надо с ними«пуд соли съесть» и прожить всю жизнь. И то вряд ли удастся. Вообще, любая«иммиграция» в чужую культуру, это процесс титанического труда и слома, а уж переход современного человека в культуру палеолита – это полет на чужую планету.
— Как Вы относитесь к искусству аборигенов?
— Об этом много сказано в книге. Я отношусь к нему так же, как и к любому другому искусству. Каждая эпоха имеет своего Микеланджело. Художник, который еще тысячу лет назад сумел несколькими штрихами отобразить на голой скале красоту и динамику жизни, бесспорно, является великим художником.
C 27 по 29 мая на площадке Тихоокеанского государственного университета(ТОГУ) пройдёт первый окружной хакатон проекта«Цифровой прорыв. Сезон: искусственный интеллект».
Новая разработка японских ученых из Института физики твердого тела Токийского университета — спрей-покрытие Choetsu — придает бумаге водонепроницаемость, прочность и гибкость.
Лазерная порошковая сварка, метод 3D-печати, предлагает потенциал в обрабатывающей промышленности, особенно при изготовлении никель-титановых сплавов с памятью формы со сложной геометрией.
Когда-то давным-давно мы с друзьями начитались Фенимора Купера и ушли в индейцы. Благо рядом были и прерии в виде пустырей и враги-гуроны в виде банды таких же малолетних романтиков с соседней улицы. Сегодня мой одиннадцатилетний племянник собирает деньги, чтобы сбежать в Австралию. Тоже начитался.
