назад

(1' 2002)

Думая о будущем,
или
Напоминание моим ученикам
о необходимости единства действий,
чтобы выжить

Н.Н. Моисеев

Как мы теперь понимаем, это не завещание и не обращение, это — Напутствие. Всем, кто остается на Земле, кто продолжает путь, кто не снимает с плеч ответственности за Землю, человека и человечество на Земле. Вот почему мы снова и снова обращаемся к этим словам Никиты Николаевича Моисеева — Учителя, Патриота, Гражданина.

СТРАТЕГИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, т. е. целенаправленная система действий, нужных для облегчения переходного периода, необходимо должна иметь две составляющих: технико-технологическое перевооружение и преобразование самого человека, утверждение в сознании людей новой нравственности как еще одного заслона против действия биосоциальных законов. Эти две стороны Стратегии — два разных мира; их утверждение требует разных типов мышления. Но они нераздельны, одна ничего не значит без другой. Обсудим их последовательно.

Научно-технологический компонент Стратегии значительно более прост — если можно говорить о простоте энвайронментальных проблем! Ее разработка — это огромный труд, с которым людям еще придется справиться. Однако очевидно, что мы не сможем в обозримом будущем и в обозримые сроки уменьшить наши потребности в несколько раз, хотя способны уже в ближайшие десятилетия начать значительно эффективнее использовать природные ресурсы и даже при нынешнем уровне потребностей значительно снизить нагрузку на биосферу. Другими словами, надо научиться бороться с последствиями научно-технического прогресса средствами, которые должно создавать дальнейшее развитие науки и техники. Таков парадокс и такова
диалектика развития вида Homo Sapiens.

Технологическая программа должна охватывать множество очень разных направлений человеческой деятельности. Это и безотходные и энергосберегающие технологии, развитие электроники, биотехнологий и т. д. и т. п. Но вся подобная деятельность носит локальный, я бы сказал даже — лишь предупредительный характер, ориентированный на тайм-аут, который необходим человечеству для переустройства общества и самого себя! Я не буду перечислять все возможные опасности и меры, необходимые для их предупреждения. Важно лишь подчеркнуть, что равновесие биосферы уже нарушено и процесс этот развивается по экспоненте. И перед человечеством встают вопросы, с которыми оно никогда ранее не встречалось.

Первый из них: можно ли восстановить равновесие и на каком уровне? То есть каковы будут характеристики этого нового равновесного состояния? Окажется ли это равновесие пригодным для жизни человека?

У нас ответа на подобные вопросы пока нет! А без него любые программы технического перевооружения могут носить лишь превентивный характер, не решая ничего по существу. И конечно технологические программы должны сопрягаться с программами социальными. В противном случае технологические усовершенствования могут приводить к дополнительным и очень опасным напряжениям.

НРАВСТВЕННАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ. Я очень верю в то, что человечество сможет найти разумные программы технического и технологического перевооружения общепланетарной цивилизации. Я думаю также, что общепланетарный интеллект сможет справиться и с выработкой представления о том, какими могут быть новые состояния равновесия биосферы и общества и сформировать систему ограничений и действий, выполнение которых необходимо для перехода человечества в режим коэволюции с биосферой. Гарантию я вижу в том, что многое уже делается в нужном направлении.

Но где гарантия, что люди захотят принять разумные и даже, может быть, единственно возможные нормы своего поведения, своих действий и захотят перестроить свое общество? Ведь для этого нужны усилия и лишения. Не следует забывать, что биологически мы мало чем отличаемся от охотников за мамонтами. На протяжении миллионов лет жизнь первобытных стад определяли биосоциальные законы, которые оказались к началу палеолитической революции, вероятнее всего, уже закодированными в нашем генетическом аппарате. И теперь, как и тогда, человек вынужден ограничивать действие этих законов. Только теперь нам труднее, хотя и есть то, чего не доставало нашему далекому предку — понимание ситуации. Но, увы, не всеобщее!

Нравственность, т. е. нравы и следование им (как и многие традиции) как раз и рождаются как один
из естественных ограничителей действия биосоциальных законов. По мере изменения условий жизни меняются и требования к условиям общежития, т. е. меняются те или иные нравственные принципы. Чаще всего
происходит появление новых или ужесточение старых принципов нравственности.

Утверждение таких общественно необходимых норм и принципов поведения, которые принято называть нравственностью, происходит стихийно, и механизмы этого утверждения весьма малопонятны. Среди них, вероятнее всего, важную роль играют особенности цивилизации — традиции, особенности духовного мира данного народа и многое другое. Определенную роль играет и надорганизменный отбор. Но одно можно утверждать более или менее определенно: в их формировании, а тем более — становлении, вряд ли когда-либо главную роль играло какое-нибудь целенаправленное начало. Вот почему я с большой долей сомнения говорю о программах культуры и нравственности. Тем более что одних нравственных начал, т. е. системы нравов, образцов поведения людей будет еще недостаточно. Мне кажется, что необходима более глубокая моральная перестройка самого духа и смысла человеческой культуры, обретение нового смысла существования.

Возможно ли это? Да за ограниченное время?! Несмотря на все сомнения, я говорю о том, что другого пути у нас просто нет!

Думая о возможных подходах к решению подобных вопросов, мы переходим уже в сферу духовного мира человека, мы вторгаемся в его взаимоотношения с обществом, с проблемой его готовности подчинить сегодняшнее поведение обеспечению будущих поколений. А подобные проблемы уже тесно связаны с особенностями культуры и цивилизаций, и в их решении нет стандартных подходов. И на фоне таких общегуманитарных проблем предстоит научиться решать проблемы конкретные, которые в наибольшей степени чреваты катастрофическими исходами. Это будут проблемы цивилизационных компромиссов.

НОВАЯ МОДЕРНИЗАЦИЯ. Одной из первых трудностей, с которой человечеству придется неизбежно столкнуться, окажется объединение проблем создания общепланетарной научно-технической политики и проблемы раздела ресурсов, в том числе и интеллектуальных. Предстоит новая модернизация, и разные цивилизации будут очень по-разному воспринимать эту новую реальность. И вот здесь мы столкнемся с тем, что сказанное одними и теми же словами приведет к самому разному пониманию целей и средств этой модернизации. Произнося, например, слова «права человека», американец будет думать одно, мусульманин другое, а японец третье. Кстати, с этим мы сталкиваемся уже сегодня. Руководители и ученые способны договориться о многом, но людские сообщества, которые я называю цивилизациями, могут не воспринять этой договоренности. И тогда возникнут фронты взаимного непонимания, подозрительности и вражды.

Запад, точнее евро-американская цивилизация, привык к лидерству. Не только его техника, но и атрибуты массовой культуры распространились по всей планете. Его образ и уровень жизни кажутся общепринятыми, желаемым стандартом. Но с этим образом жизни всем придется расставаться, и тяжелее всего это будет сделать самим американцам. И вряд ли дело обойдется без борьбы!

Раскрепощение творческого потенциала личности, ее инициативы и впредь будет крайне важно для человечества: новые технологии, новая организация труда, новые идеи и новые пути в познании мира будут непрерывно возникать в недрах евро-американской цивилизации. Но такая свобода — это двуликий Янус. Она неизбежно станет мешать утверждению ряда новых нравственных начал, ограничивающих инициативу личности, подчиняющих ее некоторым коллективным обязанностям. В богатстве и индивидуализме заложены очень опасные корни зла. К тому же потенциальные возможности индивидуализма уже, может быть, и близки к исчерпанию. Мы сетуем у себя в России, что наука, конструкторская деятельность, серьезная литература и музыка не находят спроса. Но ведь нечто подобное происходит и в США. И уже давно! Наука и интеллектуальный уровень общества поддерживаются в этой стране преимущественно за счет иммиграции.

Определенные преимущества имеет японская цивилизация с ее коллективизмом и дисциплиной личности. Однако некоторые особенности японского коллективизма могут оказаться препятствием к дальнейшему развитию в нужном направлении. Тенденция нивелировать человеческие достоинства и личные успехи (всем равные оценки в школе, оплата по стажу работы в компании, а не за заслуги, и т. д.) станет тормозом, когда понадобятся предельное напряжение творческих сил, фантазия для отыскания приемлемых решений. Японская цивилизация снова может оказаться в стороне от основного русла планетарной перестройки. Вспомним, что Курилы начали осваивать не японцы, а русские, которые пришли пешком из Москвы!

А кроме того, японская цивилизация очень далека от иных цивилизаций Тихоокеанскою региона, и китайцам или вьетнамцам порой куда легче находить общий язык с европейцами, чем со своими соседями. Прибавьте к этому глубокую убежденность японцев в абсолютном превосходстве собственной цивилизации, в том, что именно она должна дать стандарты будущей жизни. Поэтому по границам японской цивилизации тоже неизбежны глубокие цивилизационные разломы и конфронтационные ситуации.

Но особенно опасный разлом возникнет на границах цивилизации мусульманского мира. Если японской, китайской и другим цивилизациям из-за присущего им коллективизма и дисциплины будет, вероятно, легче, чем Западу, принять необходимые ограничения во имя общества в целом, то в мусульманском мире западная регламентация окажется совершенно неприемлемой. Она противоречит шариату и с ним несовместима. Тем более что стеснение своей жизни (и особенно ограничение рождаемости) нужно для спасения не только «правоверных», но и всех тех «неверных», которые населяют остальную часть земного шара. Как здесь добиться взаимопонимания, как выстроить вектор совместных усилий — от ответа на эти вопросы зависит наша общая судьба, и «правоверных» и «неверных»! (Не забудем о ядерном оружии в их руках.)

Вот в такой интерпретации мне представляется та проблема, которую ныне принято называть проблемой «Север — Юг». Но эта картина не будет достаточно отчетливой, если мы не примем во внимание существование грандиозного пространства Северной Евразии, которое сегодня называется Россией.

РОССИЯ — КАКОВО ЕЕ СЛОВО? В совершенно новой геополитической ситуации на планете очень важно понять место и роль России, ее возможные, а не утопические перспективы. И не только с точки зрения русского человека, но с позиции ее возможного вклада в общепланетарный процесс и в предотвращение или смягчение конфронтации по линиям цивилизационных разломов.

Но сначала поговорим о чисто российских проблемах.

Я вижу две ипостаси России, способные кардинально повлиять на ее судьбу. Первая — это ее географическое положение. Север Евразии — мост между двумя очень разными цивилизациями, позволяющий использовать опыт и мудрость обоих берегов. Да и уровень нашей жизни совсем не американский, и нам куда легче, чем Западу, принять неизбежные ограничения экологического императива.

Вторая — система традиций России, позволяющая сочетать многие особенности Запада и Востока. Разумное использование этих возможностей может определить и достаточно оптимистические перспективы. Оптимизм, конечно, весьма условный: в надвигающемся кризисе линии наших цивилизационных границ легче сохранить холодным противостоянием, чем многие другие линии разломов, но эти оптимистические возможности еще следует умело реализовать.

Есть еще некоторые трудности, которые могут обернуться общепланетарной катастрофой. Трагедией распада Советского Союза мы отброшены далеко назад. Сегодня нация пока не готова откликнуться на масштабные дела. Мы бесконечно слабеем как военная и промышленная держава и начинаем напоминать собаку на сене, ибо под нами несметные сокровища разнообразных ресурсов, столь нужные всем. Это и залежи ископаемых и бескрайние, малозаселенные территории. Я не настолько ценю мудрость соседних цивилизаций, чтобы поверить в то, что они способны понять, сколь важно для всей планеты иметь сильную Россию, интеллект и ресурсы которой могут сыграть выдающуюся роль в утверждении нового равновесия человечества и природы.

И дело не в том, что у нас есть ресурсы, нужные всей планете, и наше географическое положение как бы связывает в единое целое все Северное полушарие. Россия обладает уникальным ядерным потенциалом сдерживания. Если к этому добавить, что тысячелетие совместной жизни с мусульманскими народами дало нам уникальный опыт, то не очень трудно увидеть, сколь эффективной может оказаться наша роль учредителей компромиссов. Именно компромиссов, ибо мир XXI века либо перестанет существовать, либо сделается миром компромиссов. И есть все объективные предпосылки для существования устойчивых компромиссов. Последнее означает, что эти компромиссы не просто взаимовыгодны, но обладают тем свойством, что любой участник может только потерять, отклоняясь от достигнутой договоренности. Эра антагонистических конфликтов ушла в прошлое, теперь у всех цивилизаций наряду с их собственными целями возникла и общая цель — обеспечить сохранение на Земле человечества.

ИТАК, НЕКОТОРЫЕ ВЫВОДЫ. Я убежден, что современное миропонимание необходимо должно обрести новые точки зрения. Экологические императивы приведут к новому видению расклада сил, причин и характера возможных конфронтаций не только наций, народов, но и цивилизаций. Важно почувствовать динамику происходящего и темпы нарастания конфронтационных явлений. Нужно видеть и существование демпфирующих факторов, разумное использование которых может способствовать отступлению непосредственной опасности и дать людям время оглядеться и найти приемлемые решения.

Я полагаю необходимым четко заявить о том, что никакого «устойчивого развития» (sustainable development) в том примитивном смысле, в каком этот термин вошел в официальные документы (в том числе и в решения конференции в Рио-де-Жанейро), в нынешних условиях быть не может. Термин «устойчивое развитие» можно использовать, но следует трактовать по-иному, как обозначение Стратегии переходного периода, в результате которого может возникнуть режим коэволюции человека и природы.

Сегодня мы еще не готовы к тому, чтобы говорить о Стратегии переходного периода как о некотором целостном замысле. Однако уже просматривается несколько направлений человеческой деятельности, которые могут сыграть роль обоснования будущей Стратегии и, может быть, ее первых шагов. Вот некоторые из них:

•  изучение структуры коэволюции как некоторого равновесного состояния природы и общества (используя понятие «равновесное состояние», я в действительности имею в виду некоторое квазиравновесие, когда характерное время изменения параметров биосферы и прежде всего характеристик кругооборота веществ оказывается достаточно большим, во всяком случае, значительно больше времени жизни одного поколения);
•  разработка возможных вариантов технико-технологического преобразования производительных сил и выработка соответствующих рекомендаций правительствам и корпорациям;
  изучение особенностей новой модернизационной волны и попытка спрогнозировать возможные реакции на нее различных цивилизаций;
  политологический анализ возможных противостояний и выявление наиболее опасных цивилизационных рубежей и отдельных точек, их серьезное обсуждение на общепланетарном уровне;
•  самое главное — проинформировать общество о реальном состоянии дел, начать его экологическое и политологическое просвещение с ориентацией на то общее, что должны содержать все цивилизации XXI века.

Утверждение образования, в основе которого лежит ясное понимание места человека в природе, есть в действительности главное, что предстоит сделать человечеству уже в ближайшее десятилетие.

назад