Эволюция – коронавирус инициирует смену концепций

«Вирус мутирует, притом в опасную для нас сторону» – этим полны сводки новостей. Идут споры о том, опаснее или нет новые мутанты, однако все признают, что данный мутант возникает массово, а не одиночно.

Ученые говорят о «тектоническом сдвиге» (термин исторической геологии) в жизни человечества, о «смене исторической формации» (термин из философии истории), об экологическом прошлом, каковое нам на миг подарил коронавирус (ковид). Но распространение мутации определенного свойства – первичный фактор биоэволюции, только вот биоэволюционисты, специалисты по истории жизни, молчат о ковиде вмертвую. Почему? Ответ печально прост: потому, что им сказать нечего.

Еще недавно, на грани тысячелетий, шли эволюционные споры, в том числе в книгах и в СМИ, а теперь их нет – почему?

Споры об эволюции завладели европейским и американским обществом с появлением «Происхождения видов» Чарлза Дарвина (1859 г.) и не утихали до конца ХХ века, особо прошумев в годы юбилеев – в 1909 и 1959 годах. Оба раза юбилеи справляемы были как двойные – Дарвина и Ламарка, чья «Философия зоологии» вышла полувеком ранее (1809 г.), хотя писали почти сплошь дарвинисты. Они еще что-то  помнили.

В 2009 году оказалось иначе: появилось много торжественно скучных статей о Дарвине, Ламарка даже не помянувших, а упоминания Ламарка были единичны. Странно: ведь как раз тогда всё чаще стали появляться статьи, с удивлением признававшие, что иногда эволюция идет, «как у Ламарка»; а из книг укажу [Кунин, 2014]. Если же углубиться в тему, странности пойдут косяком.

Возьмите любой учебник биоэволюции, старый или новый, например, обширную статью «Эволюция» в Википедии. Вы найдете очень частную схему столетней давности[1], лишь украшенную новыми терминами, которые не всюду увязанны с основным смыслом схемы. Никаких упоминаний чего-то  иного, более нового и более общего, чем «прерывистое равновесие» (1972 г.), нет[2]. Английская Википедия добавляет в качестве общезначимого нововведения еще идею симбиогенеза, тоже старую и частную, умалчивая о ее опровержениях, старых и новых, теоретических и опытных.

Как так? Не может же наука сто лет стоять на месте, к тому же пренебрегая опровержениями. Да, зато религия бывает недвижной и тысячелетиями, лишь подновляя терминологию, а православие успешно избегает и подновлений. Сходство давно замечено (еще у А.А. Любищева была статья «О сходстве селекционистов и богословов»), что очень обижает тех и других, но не побуждает их хоть что-то  исправить. Верующие в доводах практики не нуждаются, а прочие – им не собеседники.

Так было и будет, спорить бессмысленно, но бывают времена, когда терпеть недвижную «науку» преступно. Такое время не раз приходило (например, в годы обеих Мировых войн[3]) и вновь пришло с пандемией ковида. Нельзя ведь ждать спасения от слов «вирус мутирует», произносимых без понимания сути происходящего, а значит, надо узнать про эволюционную науку нечто иное, конструктивное.

Ламаркизм и дарвинизм (только о них большинство что-то  слыхало) основаны на идее приспособления особи к условиям существования. Идея работоспособна на тщательно подобранных парадных примерах, и ими-то заполнены учебники и руководства по эволюции. Ламаркизм признает еще идею прогресса (стремление к совершенствованию), чего, однако, мало для наблюдаемой картины истории жизни на Земле. Есть еще жоффруизм, делающий упор на роли развития зародыша, и номогенез, признающий самостоятельные законы формообразования. С середины ХХ века стал развиваться экосистемный эволюционизм, видящий первичным актом происхождение не самих организмов (видов), но их совокупностей (экосистем). Его сильный пункт – предложение видеть в начале жизни не первый организм (общего предка), а первую экосистему, позже распавшуюся на отдельные организмы, но в остальном он тоже декларативен.

Каждая доктрина что-то  расплывчато объясняет, но ни одна не может даже поставить вопрос о происхождении главных свойств жизни (молча считая их заранее заданными), и место вирусов в них не выявлено.

Часто ненадолго возвышает свой голос креационизм, уверяющий, что всё живое, как и неживое, создано Богом. Его сильным свойством является регулярное указание на частный характер парадных примеров эволюционизма, являющих собой как бы островки в океане непонятного, однако сам креационизм бессилен (да и не хочет) указать те законы, по которым живое действует, и, в частности, зачем Бог творит гибельные вирусы.

Даже если признать, что всё сотворил Господь, мы ни на шаг не приблизимся к пониманию того, как именно хромосомы расплетаются и заплетаются, какая сила производит микротрубочки, растаскивающие хромосомы к полюсам деления, а какая делит клеточную оболочку на две. И так по всей биологии.

Нечего и думать браться с таким инструментарием за проблемы, действительно загадочные, – зомби-паразитизм или эволюцию ковида. Нужен какой-то новый теоретический аппарат, пусть для начала чисто описательный. О нем как целом сказать здесь нет возможности (см. пролог книги [Чайковский, 2020]), и скажу лишь о самом его простом пункте, о чтении поперёк. Этот приём был использован (без всякого названия) А.А. Любищевым и являет собой умение при чтении любого текста видеть параллели прочитанного со всем, что уже известно, и быть готовым встать на новую точку зрения – см. [Чайковский, 2018, п. 4-17*].

Важный частный случай данного приёма: неясности следует рассматривать все вместе – тогда они проясняют друг друга. Поясню суть дела самым простым и экологичным примером, каким располагаю.

*   *   *

Жители Русского Устья на Индигирке уверяют, будто их предки, новгородцы, приплыли сюда морем, с семьями, из Поморья, в годы Ивана Грозного. Тому много подтверждений, языковых и не только, но такого быть не может – полагают почти все. Никаких сколько-то реальных объяснений появления Русского Устья не было предложено, и вопрос давно заглох. Однако нынешнее потепление Арктики сделало историю ее заселения актуальной, и пришлось задуматься – а что есть еще столь же непонятного в Арктике той поры, о которой говорят в Русском Устье?

Непонятности вскоре нашлись. Одна давно известна – как так вышло, что Григорий Истома, посол Ивана III, еще в 1496 году плыл в Данию через Белое море и вокруг Норвегии? Погрузившись в него, я вдруг оказался перед другим вопросом, куда более общим, но никем не заданным: почему в освоении Европейской Арктики при Иване Грозном были активны англичане и (позже) голландцы, при полном бездействии скандинавов? К этому сами собой добавились загадочные карты Арктики XVI века.

Стало очевидно, что истории начала освоения Российской Арктики мы, к стыду своему, не знаем. Тема подробно рассмотрена в Очерке 6 книги [Чайковский, 2020], и вывод таков.

Правительство Дании еще в 1493 году отправило посла в Москву к Ивану III по секретному полярному пути (балтийский путь был недоступен из-за войны со Швецией). Тот на обратном пути взял с собой русского посла Истому, который рассказал о данном пути только после смерти Ивана III, и то без каких-либо конкретных деталей. Эта тайна породила прискорбную традицию арктической секретности, живую поныне.

Правительства Норвегии и Дании давно знали о непреодолимой преграде на востоке (Таймыр?), но тоже держали это в строгом секрете, и англичане шли в 1553 году наугад. Лишь от них масса норвежских моряков (рыбный, тюлений и китовый промыслы в Баренцевом море процветали) узнала об идее Северо-восточного прохода в Восточный океан, притом не вдоль берегов, а через Высокую Арктику. Но использовать ее сами норвежцы не могли – требовались слишком крупные затраты.

Тут очень кстати оказались богатые новгородцы, когда-то  бежавшие от зверств Ивана III на север, в Поморье, а теперь желавшие бежать от мобилизаций Ивана Грозного – он только что с огромными потерями взял Казань и собирал новое войско. Но русские не имели тогда морского флота, у них тогда были только кочи, годные лишь близ берегов (лóдьи появились позже, но и они не имели закрытых помещений). А в кораблях с жилыми помещениями можно плыть через океан с семьями – это уже показали тогда переселенцы в Америку.

Остается добавить, что в середине XVI века еще не было нынешних скоплений льдов, так что проплыть севернее островов было можно, а при удачных ветрах – даже без зимовки. Словом, всё для плавания было налицо, и легко понять, как караван норвежских судов, нанятых богатыми новгородцами, отбыл на северо-восток, в надежде достичь того, что не удалось полярным новичкам – англичанам. Ближайшей сибирской рекой на том пути является как раз Индигирка. Высадив русских поселенцев, норвежские мореходы должны были поплыть дальше, искать Китай.

Эта реконструкция удобна как пример еще и тем, что показывает важную сторону всякого поиска: если гипотеза верна, новые сведения лишь подтверждают ее, тогда как ложную надо то и дело подправлять. И действительно, по издании Очерка 6 мне стали известны новые подробности, и все они (на сегодня) уложились в приведенную картину.

Так, Истома описал «скалу жертвоприношений» на самом севере Норвегии, но ее положение было мне неизвестно, а ее, оказывается, по сей день показывают туристам – см. [Чайковский, 2020а, с. 335].

Далее, русские поселенцы должны были быть богачами (иначе сюда не добрались бы), и недавно узнаю, что первый (насколько знаю) исследователь проблемы заселения Русского Устья, астроном Евгений Скворцов, после бесед в 1909 году всего с двумя местными, допустил, что «индигирские русские являются потомками ссыльных на север бояр» [Скворцов, 1930, с. 72]. Он же застал еще у некоторых русскоустьинцев под меховой одеждой, обычной у северян, русский кафтан из ткани, разумеется, уже покупной (там же). Скворцов как полярник незаслуженно забыт.

Наконец, недавно вышел сборник [Никитина, 2019], в основном посвященный Русскому Устью, и мы с удивлением видим в нем, как чуть ли не все авторы глухо признают приход туда поселенцев в XVI веке, а значит, океаном (факт, который казенная наука отрицает, и никто в сборнике с нею не спорит). Дважды тут упомянуты даже «XV – XVI века», видимо, это намек на возможность исхода еще ранее, от погромов Ивана III. Как обычно, «всеми признанное» таковым на деле отнюдь не всегда является.

Евгений Федорович Скворцов (1882-1952)

Село Русское Устье. Справа Знаменская церковь (не сохранилась), над ее притвором вместо колокольни висит колокол на перекладине

фото Е.Ф. Скворцова

*   *   *

В предыдущей статье (Экология и жизнь, 29.06.2020) уже было рассказано то немногое, что удалось узнать на пути к пониманию загадок эволюции, – выстроить некоторые непонятности в ряд по их сходствам. Теперь добавлю, что таково вообще начало всякой науки – выстраивать ряды и искать в них регулярности. Только после этого можно начинать поиск причин, хотя бы с некоторой надеждой на успех[4].

Первое, что в статье выяснилось путем сопоставления непонятностей, – что согласованное изменение в больших коллективах достаточно обычно (таковы колобки – как изо мхов, так и из водорослей). Такова же мода на мутации[5], а значит, и в массовом «мутировании» тоже нет ничего необычного.

Давно пора признать, что массовость обеспечивается некоторым свойством или агентом, ярко проявляющимся у общественных насекомых. Виталисты называли это свойство биополем.  Термин не очень удачен, поскольку сужает понимание сути биологических полей до свойств ныне известных физических.

Удобнее говорить о более широком пространстве, нежели наблюдаемое в обычных биологических экспериментах, и что в некоторой его части (в запространстве) существует возможность согласования процессов, которую часто используют как свидетельство управления сверху (термин, широко употребляемый, но без всяких пояснений способа такого управления).

Как запространство устроено, мы не знаем, но проблема его устройства, в отличие от проблемы бытия божия, разрешима. Физики-теоретики и математики давно расширяют и переосмысливают границы пространства, объединяя его со временем и добавляя новые измерения; эта работа позволяет надеяться, что экспериментальные факты найдут наконец адекватное описание без разрешения от биологов или политиков. Увы, устойчивость интереса спецслужб разных стран к «оккультному» знанию плюс совершенная секретность получаемых ими данных и эффективность управления сознанием масс говорят, на мой взгляд, что спецслужбы уже знают о запространстве больше, чем мы думаем. А поощрение властями всевозможных «комиссий по борьбе с лженаукой», не дающих заниматься оным знанием никому, кроме спецслужб, укрепляет данный взгляд.

Позволю себе лишь осторожную догадку. Не раз уже высказано уверение, что пандемия ковида стала ответом биосферы на чрезмерную экспансию человечества, и в Приложении к книге [Чайковский, 2020а] приведена конкретная идея экономиста Андрея Илларионова (апрель 2020 г.): пандемия коронавируса направлена против чрезмерного развития ведущих держав. Аргумент у него всего один: они от пандемии наиболее пострадали. Этого мало, но аргумент веский и не зависит от того, естествен вирус или искусствен.

Кем или чем пандемия направлена, Илларионов не сказал, но ответ напрашивается: биосферой, как бы ее ни понимать. Он в разных формах бытует в СМИ. Так, журналист Лев Московкин, изложив смысл моей статьи, верно заключил, что в случае расхождения ожиданий (биосферы?) и наблюдаемой (нами и ею) реальности «возникают предпосылки перехода эволюции в катастрофический режим. Возможно, что интеллектуальное поведение генерируется естественным образом, не только на уровне человеческой цивилизации, но можно говорить о его работе в виде различных „вирусных цивилизаций“ [Московкин, 2020].

Возможно, что в будущем, знание этих механизмов, позволит вмешиваться в ход эволюционных процессов, чтобы, например, гасить эпидемии. Но это мечты, а пока что нам остается вести себя так, чтобы минимизировать «гнев биосферы» и отслеживать ее реакцию.

К сожалению, мир весьма далек от этого. В самом новом разумном обзоре [Дивный новый мир, 2020] мы видим ссылки на призывы лишь к ограничению опасных тенденций, но не к их смене на менее опасные. Данную линию тут верно сформулировала политолог Екатерина Шульман: «В кризисы получают ускорение те тренды, которые и так были в обществе». Из них особо заметен и радует рост влияния зеленых, однако этого ничтожно мало, тем более, что зеленые, славные и мужественные люди, обычно весьма слабы в понимании серьезных проблем.

Радикальным исключением явилось в обзоре лишь тревожное предупреждение: новая пандемия «будет вызвана не вторым пришествием коронавируса, а распространением цифровых вирусов, которые поразят онлайн-экономику» (Алексей Репик, организация «Деловая Россия»).

Так будет на деле или иначе, но предупреждение полезно тем, что напоминает о неожиданности будущего и о бессмысленности обычной горе-практики, какую выражает шутка: «генералы готовятся к предыдущей войне». Разумное будущее видится мне не в нынешней войне человечества с биосферой (вся нынешняя «охрана окружающей среды» это не более чем попытка ввести правила ведения данной войны), а в мирном договоре с нею, о чем никто из правителей, увы, не думает.

В ожидании их возможного поумнения стоит вспомнить любищевское «чтение поперек» и мой пример с Русским Устьем. Исследован он был мной исключительно с целью понять реальность плавания с Поморья на Индигирку до похолодания XVI века, а обнаружен был целый пласт русской культуры, поражавший всех, кто его касался, но мало кому известный. Надеюсь, и с ковидом будет нечто похожее: исследуется он ради его подавления, а приведет к пониманию нашего места в эволюции биосферы. Кое-что уже сейчас видно.

Так, одинаковые изменения ковида в разобщенных популяциях ставят вирус в один ряд с упомянутыми колобками и с модой на мутации. Номогенетический аспект «моды» не был никем в свое время замечен, а сама Раиса Львовна была тогда крайне далека от взглядов знаменитого отца.

Раиса Львовна Берг (1913-2006)

Лишь через 60 лет, вырвавшись из мертвящей атмосферы советского дарвинизма в Париж, она смогла оценить их по-новому и написала почтительные статьи об отце и Любищеве. Оценка ею последнего прямо-таки поразительна:

«Любищев относится к числу высочайших умов, когда-либо  существовавших. Его биографы, имевшие счастье общаться с ним, с полным правом говорят о феномене Любищева как о явлении исторической значимости. Историк будущего, исследователь культуры России, обратившись к творчеству Любищева, найдет ответ на многие недоуменные вопросы и сможет сделать оптимистический прогноз относительно будущего» [Berg, 1996, стлб. 2703].

Пусть тут и через край, но о роли в культуре сказано верно. Для нашей темы могу добавить, что за прошедшие четверть века номогенез встал, на мой взгляд, в единый ряд с остальными выше перечисленными частными теориями (тогда как Берг и Любищев отдавали ему явное предпочтение). В частности, мода на мутации теперь смотрится не только как указание на течение мутаций по определенному закону (номогенез), но и как свидетельство «управления сверху» мутагенезом как целым (экосистемный эволюционизм). Его и пора понять в первую очередь.

Литература

Глэд Дж. Будущая эволюция человека. Евгеника XXI века. М., Захаров, 2005. 169 с.

Дивный новый мир. Какой будет жизнь после эпидемии (обзор) // Вестник цифровой информации РЖД, вып. 2 от 7.06.20 (вышел 4.06.2020).

Колчинский Э.И. Нацизм и эволюционная теория // Годичная науч. конференция Ин-та истории естеств. техн., 2006, с. 664-666.

Кунин Е.В. Логика случая. О природе и происхождении биологической эволюции. М., Центрполиграф, 2014. 527 с.

Мензбир М.А. Мнимый кризис дарвинизма // Русская мысль, 1902, №  11.

Московкин Л. И. Коронавирус стал инструментом эволюции биосферы // Моск. Правда, 28.04.2020.

Никитина С. Е. (отв. ред.) Русские арктические старожилы Якутии (сб.). Якутск, Як. отдел СО РАН, 2019. 288 с.

Скворцов Е.Ф. В прибрежных тундрах Якутии // Труды Комиссии по изучению Якутской АССР, т. 15. Ленско-Колымская экспедиция 1909 года. Л., Изд. АН, 1930, с. 1-244.

Чайковский Ю.В. Автопоэз. Опыт пособия тем, кто хочет понять эволюцию живого. М., КМК. 2018. 560 с.

Чайковский Ю.В. Взгляд из Арктики на историю России. М., КМК, 2020. 352 с.

Чайковский Ю.В. Историк науки в вихре событий. Том 1. М., КМК, 2020а. 464 с.

Berg R.L. LUBISCHEV // Dictionnaire du Darwinisme et de l’Évolution… /ed. Patrick Tort. Paris, Press Univ. de France, 1996, vol. 2, с. 2703-2714.

экология,  пандемия,  статьи 

08.07.2020, 1340 просмотров.